Будни и праздники студентов
25 января (12 января по ст. ст.) – Татьянин день. В этот день не только почитают мученицу-христианку, причисленную к лику святых за веру в Иисуса Христа, но и празднуют День основания Императорского Московского университета.
Существует версия, что государственный деятель и меценат И. И. Шувалов представил Указ об университете Елизавете именно 25 января 1755 года для того, чтобы порадовать мать в день ее рождения.
Один из исследователей отмечает: «С начала основания праздник не отмечался пышно и включал в себя молебен в университетской церкви и небольшие торжества. Однако в 60-е годы XIX века 25 января становится неофициальным студенческим праздником, который делился на официальную и неофициальную части»11. К официальным торжествам относились обед в столовой, молебен в университетской церкви на Моховой, обращение ректора к студентам и вручение наград, а также прогулки по помещениям университета – аудиториям и библиотекам. После этого начиналась неофициальная программа. Студенты веселились и гуляли по центру Москвы группами, распевая песни. «Излюбленными местами были: Никитский и Тверской бульвары, а также Трубная площадь. Одной из интересных традиций праздника являлись кошачьи концерты под окнами редакции газеты «Московские ведомости», поскольку эта газета была основана представителями Московского университета. Часто студенты в веселом настроении разбивали окна редакции. Самые богатые студенты и выпускники могли позволить себе отметить этот праздник в одном из самых дорогих ресторанов Москвы – «Эрмитаже».
Работники ресторана, зная, с каким весельем отмечается этот праздник, заранее убирали дорогую мебель и ковры и заменяли их на более простые вещи. Полиция относилась к шумным студентам с пониманием, а под утро полицейские писали на спинах перегулявших студентов адрес мелом и развозили их по домам. В этот праздник стирались все различия: преподаватели гуляли со студентами, богатые веселились с бедными. Богатые студенты одевались попростому и веселились с остальными студентами на улице.
Выпускники университета также с огромным удовольствием отмечали этот праздник. Таким образом, день основания университета стал любимым праздником всех студентов страны. После празднования столетнего юбилея в 1855 году появилась традиция устраивать ежегодную встречу выпускников Московского университета в Татьянин день как регулярное торжество»12.
Интересно, что до Перми празднование этого торжества дошло лишь в 1874 году, видимо, с прибытием на пост губернатора Николая Ефимовича Андреевского. Николай Ефимович, по словам старожилов, был умным, честным и добрым человеком, не любил особенно утруждать себя делом, являлся постоянным гостем на обедах, балах, охоте и других развлечениях, со всеми держал себя непринужденно, был стоически невозмутим, добродушен и остроумен. Историк Пермского края А. А. Дмитриев писал о нем: «Андреевский оставил по себе в Перми и во всей Пермской губернии самую добрую память. В течение 8-летнего управления он никому не сделал зла, был всегда честен, добр и справедлив ко всем без различия». Пермское городское общество почтило его избранием в почетные граждане города13. В 1874 году по распоряжению Андреевского был организован торжественный обед в честь юбилея Московского университета14.
Пермские губернские ведомости в среду 16 января 1874 года напечатали, что 12 января, в день годовщины Императорского Московского университета, в зале Пермского Благородного собрания сошелся кружок воспитанников высших учебных заведений для празднования годовщины старейшего русского университета. В этом празднике приняли участие его превосходительство начальник губернии Николай Ефимович Андреевский, воспитанник Царскосельского лицея (выпуск 1844 года), пермский вице-губернатор Владимир Андреевич Лысогорский, воспитанник Императорского Московского университета (выпуск 1849 года), и директор Пермской мужской гимназии Иван Фролович Грацинский, воспитанник Императорского Казанского университета (выпуск 1823 года).
«В числе праздновавших были бывшие воспитанники: Императорских университетов: Московского – 10 человек, Санкт-Петербургского – 1, Киевского – 1, Харьковского – 1, Казанского – 7, Дерптского – 2; Царско-Сельского лицея – 1; Академий: Императорской Медико-Хирургической – 6; Духовных: Санкт-Петербургской – 2, Казанской – 3, Лесной – 1, Художественной – 1; Михайловской артиллерийской – 1; Институтов: Педагогического – 1, Путей сообщений – 2, Горного – 3, Лесного – 1, Константиновского межевого – 3, Горыгорецкого – 2, Санкт- Петербургского ветеринарного – 2, Морского корпуса – 1; училищ: Морского – 1, Артиллерийского – 1, Константиновского – 1, Павловского – 1, Строительного – 1. Всего 57 человек»15. Примечательно, что большинство собравшихся на праздник не были уроженцами Пермской губернии.
«Во время обеда были провозглашены тосты за здоровье Его Императорского Величества Государя Императора и Их Высочеств новобрачных Герцога и Герцогини Эдинбургских, начальником губернии была прочитана полученная тут же от Герцогини Эдинбургской Марии Александровны ответная телеграмма на принесении ее Высочеству Пермскими губернатором, земством и городским обществом поздравления с бракосочетанием»16.
«Вслед за этим последовали тосты за процветание Императорского Московского университета и всех высших учебных заведений. С поздравительными речами выступили И. Ф. Грацинский, В. А. Лысогорский, П. А. Попов, И. Л. Соловьев, Г. П. Летучий. При этом не были забыты и страждущие от голода жители Самарской губернии, в пользу которых было собрано 139 р, и бедные студенты Московского университета, в помощь которым предложенная подписка дала 186 р; причем было высказано желание, чтобы деньги были употреблены преимущественно на уплату за слушание лекций бедными студентами. Закончилось торжество искренним пожеланием, чтобы это празднество повторялось и в будущем и чтобы на него собирались все воспитанники высших учебных заведений, судьбою занесенные в Пермь».
В следующем году, как обещал губернатор, встреча возобновилась. «12 января в Благородном собрании опять состоялся товарищеский обед бывших воспитанников Московского и других университетов. По подписке собраны деньги в пользу бедной университетской молодежи»17.
К сожалению, проследить, праздновалось ли это событие в последующие годы в связи, с отсутствием материалов невозможно.
В октябре 1916 года в Перми открылся свой университет, вернее, Пермское отделение Петроградского университета, превратившееся в мае 1917 года в Пермский государственный университет.
Не прошло мимо Перми и празднование 100-летия Петроградского университета. Газета «Освобождение России» от 27 февраля 1919 года довольно подробно описывала празднование этого события: «21 февраля (8 февраля по ст. ст.) праздновалось редкое торжество науки. В Кирилло-Мефодиевском училище местный университет чествовал свою дорогую Alma Mater – Петроградский университет. Зал в училище ярко освещен, на эстраде – наличный состав профессоров, из которых многие питомцы и профессора юбиляра. Обращало внимание и то, что многие студенты уже не молодого возраста и из разных слоев общества18. Говорили о становлении университета, о его роли в просветительской деятельности. Автор статьи не упустил и яркого высказывания профессора Б. Л. Богаевского, обрисовавшего юбиляра, «который как дерево листьями и ветвями покрывался разными вспомогательными учреждениями: лабораториями, просеминариями, институтами, и к концу своего 100-летнего юбилея похож стал скорее на дуб… Только сознание, что теперь юбиляр унижен, частью разогнан, находится за рубежом, отрезан от всего культурного мира, отравляло эту радость. Но силу знания не сломить. Она в состоянии разогнать тьму, на что все и уповают». Торжество закончилось, надежда на лучшее, как всегда, осталась.
В советское время Татьянин день был признан «идеологически неправильным» праздником. В 1923 году его переименовали в День пролетарского студенчества. Позже он стал называться просто Днем студента, но так и не прижился среди молодежи. Последовали маевки, партийные собрания, субботники, годовщины революции, митинги – изменилось все вокруг, в том числе и жизнь студента.
Все свободное время от занятий студенты тратили на добывание продуктов, обмундирования, топлива и всего необходимого для жизни, вернее, для существования. Какие могли быть праздники, когда продовольственные пайки, как студентам, так и преподавателям, были настолько «худы», что те едва не умирали от голода, хотя и такое случалось. Достать одежду считалось за счастье. В столовую бегали по очереди – не в чем было, надевали одежду соседа, добегали, быстро ели, – и обратно. Разбивали, раскалывали лед, чтобы достать бревна из Камы, которые тащили на себе в общежитие, на квартиры, чтобы хоть как-то отапливать помещения; спать было не на чем – ни кроватей, ни лавок, об одеялах и подушках и вовсе мечтать приходилось; у многих под верхней одеждой ничего и не бывало, так и ходили всегда в пальто или куртке; занимались при свете одной лампочки на аудиторию, а чаще всего при свете от печки, когда лектор и учеников-то толком не видел. Бумажный голод довел студентов до того, что, не раздобыв на книжных развалах газет или клочка неисписанной бумаги, выцарапывали текст лекции на дощечках.
В. А. Едигаров, студент рабфака 1920–1922 годов, написал: «Рабфак дал нам все необходимое, что нужно для высшей школы в отношении знаний, но, в то же время, он отнял у нас весьма ценное – здоровье. Не потому, что трудно было учиться, а потому, что слишком скудна была материальная обеспеченность пришедшего на рабфак. И это сильно нас изматывало, а некоторых унесло в могилу»19.
Студентам всегда жилось тяжело – и в XIX веке, и в XX веке, и в XXI веке не легче. В. Г. Короленко в своих воспоминаниях подробно описывал студенческие годы в Москве, а потом и в Петербурге. Еду покупал тот, у кого были в данный момент деньги, то же касалось и добычи топлива. Жили на квартирах, снимали углы, ходить было не в чем. Денег, присланных от родных, хватало ненадолго20.
Суточный рацион пролетарского студента состоял из 400 граммов овсяного, реже ржаного, хлеба и похлебки из сушеной воблы. «Варево из воблы имело ржавый цвет, в нем плавали волоски рыбьего мяса, а поверху – много рыбьих глаз. Эту похлебку мы звали «карие глазки» и ждали ее всегда с вожделением. Белого хлеба мы, конечно, и в глаза не видели»21. Подобный рацион был и у петербургских студентов XIX века: черный кислый хлеб, колбаса с чесноком из конины, щепотка скверного лавочного чая с запахом веника и сахар22.
Время шло, но и в 1930-е легче не становилось. «Стипендию мы получали 45 рублей в месяц, – написала З. И. Бочкарева, студентка 1930–1933 годов. – Питались в столовой по талонам: «Завтрак», «Обед», «Ужин». Но жилось все же нелегко – шли голодные 1930-е годы. Иногда по целым неделям нас кормили похлебкой из кислой капусты и перловой кашей-размазней без хлеба. А если выдавали по талонам капустный белый пирог – сто граммов порция,– мы проедали по 7 талонов враз, а потом неделю не ужинали»23.
Общежитий на всех не хватало, жили в полуразрушенных помещениях (в здании бывшего коммунального банка; в домах, ранее принадлежавших купцам, к примеру, в доме купца Ижболдина).
«Общежития были плохие. В комнате «красного» общежития, куда нас поселили, жили пятнадцать человек. Повернуться негде. Стол один на всех. Табуреток не хватало. На место за столом, бывало, очередь устанавливали. Потом приспособились: одни занимаются с вечера, а другие в то время спят, потом меняются лежачими и сидячими «плацкартами»24.
Разница в том, что в XIX веке большинство студентов учились и жили за счет родственников. В 1920-е годы приходилось зарабатывать на хлеб самим, а порой отправлять деньги семье. В. Г. Короленко, правда, описывал и один из пороков молодежи XIX века – пьянство, чего у пролетарской молодежи не было. Последние отличались дисциплиной, 100% посещаемостью занятий, хорошей успеваемостью, выполнением общественных поручений.
«Занимались в тот год (1920 год.– А. М.) по вечерам, часов до 10–12. Лампочки горели вполнакала, если вообще горели. Чернила всегда оказывались замерзшими, а писать карандашом на клочке газеты – потом ничего не разберешь»25.
Однако многие ринулись в науку, не владея даже и четырьмя действиями арифметики. Помогал коллектив. К слабо успевающим прикреплялись более сильные. Правда, не стоит забывать и о том, что социальное происхождение всегда разделяло студенчество, в 1920-е годы к нему добавилась и идеологическая составляющая. Борьба пролетарских студентов со студентами-«белоподкладочниками» (из семей интеллигенции, сочувствовавших белым) довольно часто разгоралась в университетских аудиториях. Драки были обычным делом.
Первоначально по своему социальному положению студенты Пермского государственного университета были в большинстве детьми дворян, купцов, духовенства и чиновников, но уже с осени 1917 года процент учащихся из рабоче-крестьянской среды стал повышаться26.
Кого принимали в университеты? В XIX веке об университете можно было мечтать только выпускникам гимназий и семинарий, в XX веке – рабочим и крестьянам, выдержавшим экзамен, дорога на рабфак была открыта. А что это были за экзамены! Мечта сегодняшних абитуриентов. Для поступления на рабфак нужно было ответить по трем предметам – политграмоте, русскому языку и арифметике. Приведем вопросы по политграмоте: кто издает законы в Советской России? что такое диктатура пролетариата? к чему стремится компартия? задачи комсомола? что такое Конституция? По русскому языку нужно было уметь бегло читать и связно рассказать прочитанное, знать об употреблении прописных букв, грамотно писать несложный текст. По арифметике необходимо было уметь производить четыре действия над целыми числами27.
Как видите, требования элементарные, но в те годы и они вызывали затруднения у поступающих.
Учеба, физические нагрузки, общественные работы отнимали у студентов огромное количество сил, но молодежь всегда отличалась тем, что даже в самых непростых условиях умела творить: ставили спектакли, концерты, посещали театр, выпускали стенгазеты. При общегородском студенческом клубе работали три секции: драматическая, музыкальная и научно-политическая. Действовали кружки: спортивный, музыкальный, хоровой, художественный, литературно-издательский. Студенты выпускали газеты и журналы.
Одним из главных праздников того времени была, конечно, годовщина Октябрьской революции. Шили полотнища для лозунгов и плакатов. Участвовали в массовках, субботниках, в ночных факельных шествиях28. Интересные лекции и диспуты студенты не пропускали никогда. Особенно они любили бывать на антирелигиозных выступлениях рабфаковского преподавателя политэкономии Н. М. Семенова29.
Празднование десятилетия рабфака прошло своим чередом. Было торжественное собрание с пылкими речами в оперном театре. Потом опера. И в заключение ужин с поросенком в сметане, с печеньем и конфетами, что по тому времени было исключительной роскошью30.
По линии партийной, комсомольской или профсоюзной организации часто устраивались культпоходы, вечера с диспутами, а то и с играми, танцами. Правда, танцы в том время не особенно поощрялись. Программа каждого вечера, где предполагались танцы, обязательно обсуждалась на бюро комсомольской организации. Определяли чередование танцев с играми. Одного из членов бюро назначали ответственным, он обязан был строго следить за регламентом и надлежащим порядком на вечере31. За отличные показатели в учебе и общественной работе премировали костюмом, пальто, портфелем32. Торжественное вручение документов об окончании рабфака (нулевого факультета) и направлений в вузы по традиции происходило в оперном театре33.
Жизнь была не простая, а временами и тяжелая, но молодежь на многое закрывает глаза, на все смотрит с оптимизмом.
В одном из писем о том времени есть такие строки: «В надежде на близкое светлое будущее мы как-то мало обращали внимания на тяжелые условия, неизбежные в обстановке разрухи и голода в стране»34. Студенты были счастливы и довольны своей жизнью. Они были молоды, многие добились успехов, построили карьеру, воспитали новое поколение, которое тоже столкнулось с трудностями и преградами на своем пути, но такова жизнь.
11 Кальченко Д. А. Татьянин день в МГУ//http://www.mmforce.net/msu/story/
university.php?mid=1517
12 Кальченко Д. А. Татьянин день в МГУ//http://www.mmforce.net/msu/story/
university.php?mid=1517
13 Верхоланцев В. С. Город Пермь, его прошлое и настоящее. Краткий историко-статистический очерк.– Пермь: Электротипография губернского земства, 1913. С. 36–37.
14 Дмитриев А. А. Очерки из истории губернского г. Перми с основания поселения до 1845 г. с приложением. Летопись г. Перми с 1845 до 1890 г.– Пермь: Типография П. Ф. Каменского, 1889. С. 295.
15 Пермские губернские ведомости. 1874. 16 января. № 5.
16 Там же.
17 Дмитриев А. А. Указ. соч. С. 295.
18 К 100-летию Петроградского университета//Освобождение России, 1919. 27 февраля. № 47.
19 Пермский рабфак/Составители Ф. А. Бынов, Д. В. Дягилев, А. Ф. Рогачев, Н. В. Серебренникова. Пермь, 1975. С. 67–68.
20 Вступит. ст. и примеч.//Короленко В. Г. История моего современника. Л., 1976. Т. 1–2. С. 319–385.
21 Пермский рабфак/Составители Ф. А. Бынов, Д. В. Дягилев, А. Ф. Рогачев, Н. В. Серебренникова. Пермь, 1975. С. 75.
22 Указ. соч. С. 335.
23 Пермский рабфак/Составители Ф. А. Бынов, Д. В. Дягилев, А. Ф. Рогачев, Н. В. Серебренникова. – Пермь, 1975. С. 222.
24 Там же. С. 81.
25 Там же. С. 75.
26 Пермский государственный университет имени А. М. Горького. Исторический очерк. 1916–1966 гг. Пермь, 1966. С. 28.
27 Пермский рабфак/Составители Ф. А. Бынов, Д. В. Дягилев, А. Ф. Рогачев, Н. В. Серебренникова. Пермь, 1975. С. 60.
28 Пермский рабфак/Составители Ф. А. Бынов, Д. В. Дягилев, А. Ф. Рогачев, Н. В. Серебренникова. Пермь, 1975. С. 141.
29 Там же. С. 159.
30 Там же. С. 80.
31 Там же. С. 207.
32 Там же. С. 157.
33 Там же. С. 146.
34 Там же. С. 225.
