Как алмаз, вправленный в олово…

О.А. Мельчакова

Вот и наступила долгожданная весна. Через несколько дней наступит 8 Марта. Этот праздник давно уже потерял политическую окраску и отмечается, как день весны, любви и женщин. Предлагаю вспомнить одну из прекрасных женщин, когда-то проживающих в Перми, которая не только покорила сердца столичных гостей, но и заслужила высшую награду Российской империи. Для этого нам необходимо отправиться в далекую пушкинскую эпоху.

«Кругом и шум, и теснота

            Бренчат кавалергарда шпоры,

            Летают ножки милых дам!

            По их пленительным следам

            Летают пламенные взоры!» – воспел поэт светские  балы. Не часто проводились такие в далекой провинции.

Однако, бывали и в Перми милые особы, чарующие столичных гостей. «Как алмаз, вправленный в олово, так сияла посреди сего семейства вторая дочь Модераха, Софья Карловна, выданная за генерал-лейтенанта Аггея Степановича Певцова, инспектора пехотной дивизии и шефа Екатеринбургского полка, который в том городе и стоял на квартирах. Муж поехал осматривать полки, а жену, покамест, отправил к родителям[1], - написал эти слова о событиях лета 1805 г. в своих воспоминаниях Ф. Ф. Вигель, находившийся проездом в Перми в составе российского посольства графа Ю.А. Головкина в Китай.

Аггей Степанович Певцов происходил из православных дворян. В 1788 году поступил на военную службу подпрапорщиком в Батальон Его Высочества. Быстро растет его военная карьера в 1796 году Певцов был зачислен подполковником в лейб-гвардии Семёновский полк, куда одновременно с ним полковником был назначен великий князь Александр Павлович. Но не всем хватает должностей и званий в столицах,18 марта 1798 года, удостоенный чина генерал-майора, был переведен в Екатеринбургский мушкетёрский полк шефом. В 1799 г. вдовец А.С. Певцов женился на 17-летней дочке Модераха. В том же году при ревизии в его полку был обнаружен полный порядок, за что он получил очередное звание и орден Анны I степени. В отставку вышел в 1808 году[2].

Между прочим, в составе посольства Ю.А. Головкина был младший брат Александра Христофоровича Бенкендорфа, да и сам будущий шеф жандармов и Главный начальник III отделения Собственной Е.И.В. канцелярии в 1802 г. в составе секретной экспедиции осмотра военно-стратегического состояния Азиатской и Европейской России, не оставил без внимания Софью Карловну, но, как он позже признавался, завоевать её было трудно, на его страсть «она ответила только любезным пренебрежением»[3].

Вернемся к чувствам Ф.Ф. Вигеля: «Она была 23 лет (1805г.). Столь милого личика и столь пристойного, умного кокетства трудно было найти. От ее взоров и речей все наше отделение вдруг воспламенилось. Сам ледяной Сухтелен начал таять, а бедный наш Нелидов...»[4]!

Филипп Филиппович Вигель (1786 - 1856) служил чиновником Московского архива коллегии иностранных дел. Позднее Ф. Ф. Вигелю еще предстоит познакомиться с А. С. Пушкиным и общаться с ним в литературно-поэтическом объединении «Арзамас», этой дружбе еще предстоит развиваться в Кишиневе, где Ф. Ф. Вигель будет служить Бессарабским вице-губернатором во время южной ссылки А. С. Пушкина. Пушкин и Вигель в 1830-х гг. будут частыми посетителями «суббот» В. А. Жуковского[5]. А в свою очередь Василий Андреевич Жуковский приедет в конце 1830-х в Пермь. Но в нашей истории девятнадцатилетний Филипп Вигель влюблен в дочку Пермского губернатора К. Ф. Модераха.

Покорила сердце заезжего гостя не только красота и обаяние Софьи Карловны, но и ее ум: «Чудесная сия женщина была вместе с тем и просвещеннейшая из всех тех, кого я дотоле видел. Свободно выражалась на иностранных языках, наслаждалась всеми цветами литературы, и, в предверии Азии, читая журналы, знала все, что происходит в Европе»[6]. Никого не видит юный герой на званом приеме у губернатора, «быв совершенно углублен в созерцание … Певцовой»[7]. Затем был обед, по приглашению Софьи Карловны, в доме мужа старшей сестры ее – Энгельгардта (председатель казенной палаты в Перми), потом именины в доме Дягилева (пермский губернский казначей, родоначальник Дягилевых)…

«Итак, - заканчивает свое повествование Ф. Ф. Вигель – вместо одних суток прожили мы почти пять, и только 23 числа вырвались из пустого города, оживленного присутствием одного превосходного существа. Об нем были все помышления, все разговоры согласных соперников в первый день разлуки с ним»[8].

По настоянию родственников в 15-летнем возрасте (1807) князь Петр Вяземский поступил юнкером на службу в Межевую канцелярию, возглавляемую сенатором П.А. Обрезковым. Наследник огромного состояния и древней фамилии похоронил отца и, почувствовав полную свободу, вел обеспеченный образ жизни. Балы, пирушки, сердечные увлечения составляли главную потребность его пылкой натуры. В Петербурге он был влюблен в дочь поэта Юрия Александровича Нелединского-Мелецкого, автора известной песни «Выйду я на реченьку…»

В книге М. И. Гиллельсона «П. А. Вяземский. Жизнь и творчество» говорится, что Вяземский находился в шестимесячной поездке «с 1 сентября 1809 года по 1 марта 1810 года с П. А. Обрезковым» во время бытности его для исполнения Высочайших повелений в губерниях Пермской, Казанской, Нижегородской и Владимирской». Отсюда происходит вечный спор о дате написания стихотворения, посвященного Софье Карловне Перцовой. Стихотворение датировано 1808 годом, но в Перми он был в 1809. Исследователи среди первых стихов П. Вяземского выделяют стихи о Жуковском и Певцовой. О Жуковском стихотворение датировано 1808 годом, очевидно по аналогии дата приписана и к стихотворению о Певцовой.

И так, 17-летний Вяземский в Перми нашел новый предмет поклонения:

         «Кто скажет, что к Перми судьба была сурова?

         Кто скажет, что забыт природой этот край?

         Страна, где ты живешь, прекрасная Певцова

         Есть царство красоты и упоенный рай!

         Что мне роскошный юг, и мирт его, и розы,

         И нега, и лазурь дней южных и ночей?

         Мне нравятся снега, и вьюги, и морозы:

         Они сопутники красавицы моей.

         Она господствует над сердцем и природой,

         Из глаз ее на все текут струи огня.

         Здесь я любовь познал, здесь, жертвуя свободой,

         Томясь, целую цепь, сковавшую меня»[9].

«Чудным мгновением» для столичных гостей оказалось общение с дочкой Пермского губернатора К. Ф. Модераха, для нас же достойно памяти само пребывание современников великого Пушкина.

Один из пермских исследователей творчества П.А. Вяземского Владимир Максимович Михайлюк считает, что чувства к очаровательной Певцовой поэт пронес через всю жизнь.

Пройдут годы, Вяземский женится на княжне Вере Федоровне Гагариной, брак их будет надежным, но поэт еще не раз переживет светлые дни своей юности, проведенные в Перми. Почти полвека спустя, в 1853 году, в цикле «Поминки» Вяземский будет вспоминать своих лучших друзей — Жуковского, Пушкина, Языкова, Дельвига, Перовского, с которым был в Перми. И в стихотворении «Алексей Перовский» опишет счастливую поездку, город Пермь, свое молодое чувство к прекрасной Певцовой[10].

Берега студеной Камы,

Оживая предо мной,

Выступают как из рамы

С их бесцветной наготой.

Свод небес свинцово-темный,

Область вьюг и непогод,

Город тихий, город скромный,

В царство злата бедный вход!

Равнодушьем хладным света

(Лавр - обманчивая цель!)

Позабытого поэта

Мерзлякова колыбель,

Пермь с радушием и лаской

Встретит нас, младых гостей,

Чудной песнью, чудной сказкой,

В блеске радужных лучей.

Там зарницей скоротечной

Развивались наши дни,

И на памяти сердечной

Отпечатались они.

С той порою златокрылой,

С той железной стороной

Неразрывно, друг мой милый,

Сочетался образ твой.

Тайных чувств моих наперсник,

Часто колкий судия!

По летам я был твой сверстник,

А по разуму - дитя.

Странствий сердца Одиссею

Там я начал при тебе,

Там нашел свою Цирцею

И поддался ворожбе.

Пермь, Казань, преданий тайных

Сердцу памятник живой,

Встреч сердечных, бурь случайных,

Так легко игравших мной,

Вы свидетелями были,

В вас - и помните ли вы? -

Я моей сердечной были

Издал первые главы[11].

В 1812 году Певцова овдовела, муж оставил ей небольшое состояние. По ходатайству две старшие её дочери были зачислены за казенный счет в петербургское Екатерининское училище. 26 августа 1826 года по личному выбору императрицы Марии Фёдоровны Певцова была назначена начальницей Московского Училища ордена св. Екатерины. Сохранилась письма  Императриц Марии Федоровны, жены Павла I, и Александры Федоровны, жены Николая I, Певцовой, но к сожалению, они до сих пор не изучены[12]. Во главе училища Софья Карловна оставалась до самой своей смерти. По случаю 25-летия своей педагогической деятельности 25 августа 1851 года была пожалована орденом Св. Екатерины (меньшего креста).

По старинной легенде Св. Екатерина была красива собой, царского происхождения, и самой образованной в Александрии, времени правления Максимина. Родственники советовали ей выйти замуж и жить под защитой мужа, но она ответила, что выйдет замуж только за равного себе по происхождению, красоте и уму. Священник в христианском храме сказал, что с ее требованиями сравнится только Иисус Христос. Екатерина стала христианкой. Правитель Александрии Максимин склонял ее к язычеству и сожительству. Но Екатерине удалось обратить в христианство и жену, и военачальника,  и 200 воинов Максимина. За что непреклонная девушка была подвергнута страшным пыткам и смерти[13].

История создания ордена Св. Екатерины не менее необычна и интересна. Это орден Российской империи для награждения великих княгинь и дам высшего света, фактически второй по старшинству в иерархии орденов Российской империи с 1714 по 1917 год. Учредил орден Пётр I в честь достойного поведения своей супруги Екатерины Алексеевны во время неудачного для него Прутского похода 1711 года. В том походе русская армия была окружена турецким войском, и Екатерина по легенде пожертвовала все свои драгоценности на подкуп турецкого командующего Мехмед-паши, в результате чего русские смогли заключить перемирие и вырваться. Екатерина Алексеевна получила знаки из рук государя 24 ноября 1714 года. На красном орденском банте написан девиз ордена «За любовь и Отечество». Девиз на обратной стороне ордена гласит: «трудами сравнивается с своим супругом». Основанием для награждений традиционно служило просветительство и благотворительность[14]. 

О С.К. Певцовой сохранилось немало воспоминаний современников. По словам А. Д. Галахова: «Певцова вполне отвечала занимаемому ею ею месту. Светски образованная, ловкая, представительная и вдобавок генерал-лейтенантша, она держала себя независимо, потому что стояла в уровень, как с почетными опекунами, заведовавшими учебною и экономическою частями ее заведения, так и  с именитыми фамилиями лиц, дети которых воспитывались под ее началом»[15].

Певцова пользовалась общей любовью своих многочисленных воспитанниц, одна из них писательница С. Д. Хвощинская писала о ней: «Я никогда, ни прежде, ни после, не встречала почтенной женщины прекраснее ее. У нее был гордый вид, но он не отталкивал, а, напротив, подчинял себе невольно. Наш выпуск сохранил о ней прекрасное воспоминание: всегда приветливая, и с тем вниманием к нашим успехам, что хотелось учиться хорошо, лишь бы только получить ее одобрительный знак и улыбку…Это была женщина глубоко религиозная и, кажется, очень образованная»[16].

Скончалась 27 октября 1852 года в Москве и была похоронена на иноверческом кладбище на Введенских горах[17].

P.S. В браке Певцова имела сына Георгия и дочерей Елизавету (ум. 1847); Александру (в замужестве за Алексеем Павловичем Хрущевым, занимала должность инспектрисы в московском Екатерининском училище) и Клеопатру (1810—1872) (не замужем; служила инспектрисой).

Сын Георгий влюбился в крепостную девушку и обвенчался с ней против воли родителей. Жил с женой сельской жизнью в Опеченском посаде, где купил 200 десятин земли и построил два дома. В народе Георгия Певцова называли Егором, поэтому потомки и наследники его назывались Егоровыми. Один из них Митрополит Гурий.

Правнук С.К. Певцовой: Митрополит Гурий, в миру Вячеслав Михайлович Егоров, в 1917 г окончил СПБ духовную академию. начал службу в храмах Петербурга, за религиозную миссионерскую и педагогическую деятельность неоднократно был арестован, приговаривался к заключению в лагерях и высылкам в Туркмению, Мурманск. С 1929 по 1944 годы служил церковные обряды в домашних условиях в Ташкенте, Фергане, Самарканде. С 1945г.- настоятель в Загорске. В 1945-1946 – наместник вновь открытой Троице-Сергиевской лавры.  В 1946 г. возведен в сан епископа р.п.ц. Средней-Азии. С 1953 г последовательно архиепископ Саратовский и Сталинградский, Черниговский и Нежинский, Днепропетровский и Запорожский. С 1959 г. последовательно – митрополит Минский и Белорусский, Ленинградский и Ладожский, Симферопольский и Крымский. Скончался в сане митрополита 12 июля 1965 г., похоронен на Симферопольском кладбище[18].