За веру и Отечество
Накануне 1917 года на территории Пермской области находилось 630 церквей, 405 часовен, 8 монастырей; в г. Перми было 27 церквей и несколько часовен. К началу Великой Отечественной войны в Молотовской епархии (Пермь именовалась Молотовым и епархия – Молотовской с марта 1940-го по октябрь 1957 года) осталось всего 11 приходов. По исследованиям П. Н. Агафонова, на 1 сентября 1941 года в епархии действовало лишь 6 храмов и одна часовня, зарегистрировано 20 общин верующих.
В самом же городе Молотове к началу Великой Отечественной войны не осталось ни одного действующего храма.
«Господи, дай мне силы вырастить детей, оставшихся сиротами», «Господи, верни мне мальчиков с этой жестокой войны», «За детей, за мужа, за отца молю…», – с такими молитвами в тяжелые годы войны, когда горе людское было безмерным, многие отчаявшиеся люди обратились к Богу. Увеличение количества верующих вызывало необходимость возобновления деятельности храмов. Другой причиной открытия церквей являлась опасность развития сектантства, еще более нежелательного для государства, чем православие, и активно выступавшего против Советской власти, а также из-за отсутствия контроля за сектами. Кроме того, положительный отклик у всего населения вызвала большая патриотическая работа Церкви. Верующие и духовенство Молотовской епархии в годы Великой Отечественной войны всеми силами старались помочь фронту: в 1942–1944 годах сдали в Фонд обороны 1 700 688 рублей, на подарки Красной Армии было собрано 920 250 рублей и на помощь семьям и детям фронтовиков – 53 256 рублей, в Государственные военные заемы было внесено 1 770 330 рублей. Взносы по приходам распределялись следующим образом. Большую часть вкладов внесла Новокладбищенская Всехсвятская церковь г. Молотова, возобновившая свою деятельность в 1943 году. Ею в Фонд обороны было сдано 801 683 рубля (более 20%), на подарки Красной Армии – 845 000 рублей (более 90%), детям и семьям фронтовиков – 16 000 рублей (более 30%). Объяснялось это тем, что Всехсвятский приход являлся одним их крупнейших в епархии. За большую помощь фронту И. В. Сталин послал Благодарственную телеграмму настоятелю Всехсвятской церкви г. Молотова протоиерею И. А. Караваеву. На создание танковой колонны имени Дмитрия Донского православное духовенство и верующие собрали 6 миллионов рублей, золотые и серебряные вещи. Многие священники по собственной инициативе передали личные сбережения в Фонд обороны. Священник села Шубино Кунгурского района А. А. Троицкий одним из первых отдал 100 тысяч рублей. В телеграмме на имя И. В. Сталина он писал: «Я с первого дня Великой Отечественной войны против исконных врагов русского народа – немецких зверей, призываю прихожан помогать Красной Армии и в своих проповедях проклял немецких насильников и детоубийц».
В ночь с 4 на 5 сентября 1943 года у Председателя Совнаркома СССР И. В. Сталина состоялся прием советского и церковного руководства. Собравшимся было объявлено о восстановлении патриаршества, Синода и частичном возвращении храмов верующим.
8 сентября 1943 года в 11 часов дня в Москве открылся Собор иерархов Православной Церкви. В Обращении Собора ко всем христианам мира звучал призыв усилить борьбу против Гитлера за попранные им идеалы христианства, за свободу христианских церквей и всего человечества. Собор отправил на пустующую Молотовскую кафедру епископа Александра (Анатолия Михайловича Толстопятова).
Епископ Александр много сделал для развития Молотовской епархии. В сентябре 1943 года, когда владыка был назначен епископом Молотовским, в епархии действовало всего 9 православных храмов: в Лысьве – Иоанна Богослова, в Добрянке – Рождества Богородицы, в Романове – Сретенский, в Шубине – Св. Иоанна Златоуста, в Воробьях, Блинах – Покровский, в Ильинском – Благовещения Пресвятой Богородицы, в Полыгорце – Преображенский и в Покче – Обновленческий.
С 1 января по 1 декабря 1944 года по Молотовской области было подано 316 ходатайств об открытии церквей. Подавляющее большинство ходатайств отклонялось, из них возвращено верующим как неправильно оформленные. Уполномоченный по делам религии обвинял епископа Александра, что он берет все заявления верующих, даже на клочках бумаги. По мнению уполномоченного по делам церкви П. С. Горбунова, большое количество ходатайств объяснялось тем, что нет клубов, кино, нечем занять досуг, сохранены, а не уничтожены старые здания церквей.
Тем не менее церкви открывались. В феврале 1944 года верующим был возвращен Свято-Троицкий кафедральный собор. До этого здание принадлежало Наркомату обороны, в церкви размещался склад тяжелых орудий (по другим сведениям, склад оборудования эвакуированного телефонного завода). Молотовский облисполком 28 октября 1944 года принял решение открыть церкви в селах: Бурдино Большесосновского района, Орел – Ворошиловского, Беляевка – Осинского, Лекмартово – Чердынского, Васильевка – Новоильинского, Юг – Верхнемуллинского, Шлыково – Частинского и в деревнях Дубровка и Федорцево Красновишерского района, Зверево – Чернушинского.
Деятельность государства по отношению к Церкви носила яркий противоречивый характер. Большинство документов (правительственных постановлений и работы уполномоченного по делам церкви) было засекречено от массового ознакомления. Безусловно, не подлежало оглашению состояние многих бывших церквей, обезображенных и не используемых. Например, вот что обнаружил уполномоченный по делам церкви в селе Ляды: четыре сломанных дивана, полуразрушенная сцена, гнилой картофель, колокольня снята, крыша раскрыта, что говорит о временном пребывании в здании клуба и овощехранилища.
Порой в правительственных постановлениях и инструкциях заключались противоречия. Например, в дополнении к Постановлению СНК СССР от 1 декабря 1944 года разрешался колокольный звон, церкви могли покупать готовые колокола, но запрещалось их изготовление на госпредприятиях и запрещался сбор металлолома для этой цели. Но разве можно было купить колокол в розничной продаже? Из чего отлить колокол, если не собирать металлолом? Таким образом, суть Постановления сводилась к тому, что «можно, но нельзя». С удивлением читаем мы сегодня: «Совет еще раз сообщает, что категорически запрещается уполномоченным выдавать кому-либо копии Постановлений Правительства… Духовным лицам и церковным организациям давать устные справки во время очередного приема». Как же могли руководители церкви и общины действовать по распоряжениям правительства, не зная их?
Не всегда был доволен уполномоченный по делам церкви и самим епископом. В отчетах чиновника отмечалось, что были случаи назначения на церковные должности во вновь открываемые церкви без согласия уполномоченного, назначение священников в неоткрытые церкви и даже игнорирование местных властей о. Александром, настаивавшим: «Я, где хочу, имею право открывать церкви».
Упреком служило и то, что епископ Александр назначил на должность дьякона в Кунгурскую кладбищенскую церковь инвалида на костылях, а в Нытвенскую кладбищенскую – хромого с парализованной рукой. Но где было взять других, если все были на фронте, а возвращались калеками. Исключительным фактом являлось то, что в Очерском районе на псаломнические должности были назначены женщины – Боровых Екатерина Ивановна и Третьякова Анна Алексеевна. В 1944 году в Пермской епархии служило 70 человек, из них 50 – с низшим образованием и только 2 – с высшим 5.
В Инструктивных письмах уполномоченному по делам религии неоднократно указывалась «недопустимость даже видимости вмешательства в дела церкви» 6, что, конечно, нарушалось. Хотя иногда даже оказывалась минимальная помощь от местных властей, что выражалось в выделении строительных материалов, муки, оказании помощи А. Толстопятову в обеспечении проезда в Москву в октябре 1944 года для участия в Соборе. Однако из 68 священников «к ответственности привлекались» 38 человек.
В День Победы 9 мая во всех церквях области были проведены торжественные богослужения. Во время служб были зачитаны послания патриарха Алексия, проведены патриотические пожертвования на оказание помощи детям фронтовиков и инвалидов.
По Пермской епархии были награждены медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941– 1945 гг.» и «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» 13 священников и 2 дьякона, среди них священник И. А. Смердов и дьяконы В. П. Байдин и А. Ф. Пантелеймонов.
Все горести и победы военных лет прошли через сердце епископа Александра. Анатолий Михайлович Толстопятов скончался после Великой Победы 23 сентября 1945 года. На отпевании и погребении присутствовало 2000 человек. Местной властью были обеспечены места в гостиницах, выделены продукты на поминальный обед на 280 человек. Похоронен епископ в ограде у алтаря Свято-Троицкого кафедрального собора. В прощальном слове архиепископ Свердловский и Ирбитский Товия, временно взявший на себя управление Молотовской епархией, сказал: «Ты печалился, когда наши войска отступали. Ты по-детски радовался и ликовал, когда наши доблестные войска наступали!». Немалая заслуга о. Александра заключалась в том, что за годы войны количество православных приходов в Молотовской епархии значительно возросло. В 1942 году было открыто 2 церкви, в 1943-м – 8, в 1944-м – 21, в 1945 году – 16. После войны количество открываемых церквей значительно снизилось. Так в 1946 и 1947 годах было открыто по 6 церквей в год.
На 1 января 1948 года в Пермской епархии, по отчетам уполномоченного по делам русской православной церкви, значилось 74 функционирующих храма; преобразовано под школу 225 зданий; под хозяйственные цели – 232; непригодных, ветхих – 73; не использованных, «не нарушенных церковного вида» – 429.
До наших дней люди, пережившие войну, вспоминают свои молитвы на фронте, под бомбежками, в глубоком тылу. Есть среди них и священники, которые пришли к служению позднее, когда смогли, грудь которых украшают ордена и медали той далекой Великой Отечественной.
О. А. Мельчакова
