ПЕРМСКИЕ ДЕБЮТЫ ВЕРЫ ПАНОВОЙ
«Великая проза шестидесятых – семидесятых годов советской литературы», по определению писателя Дмитрия Быкова, в наши дни возвращается к читателю, уверенно превращаясь в классику. Вера Федоровна Панова – безусловно, один из самых ярких представителей этой прозы. Профессиональным писателем она стала поздно, уже в зрелые годы, но зато каким писателем! «Мой дебют в литературе» – так называется глава из автобиографической книги Веры Пановой, а случился этот дебют – в Перми.
По биографии В. Ф. Пановой можно снять остросюжетный многосерийный кинофильм, материала хватит с лихвой. Родилась в 1905 году. Затем – скудное, по ее собственным словам, детство, постоянный поиск заработка, увлечение журналистикой в юности; ранний брак и развод, снова брак, арест и гибель любимого мужа; война, трудный путь из Ленинграда на Украину, где остались ее мать и сыновья; ужасы оккупации, потом долгая дорога до Перми, отчаянные старания как-то устроить быт, прокормить семью, и новое замужество, причем муж – находившийся здесь на лечении фронтовик – привел с собой двух сыновей, которых растил один. А затем – литературный успех, появившееся, наконец, материальное благополучие, и трудная жизнь прославленной писательницы: с одной стороны, лауреат Сталинских премий, с другой – объект постоянной, навязчивой, подозрительной и недоброжелательной критики.
Наверное поэтому ее характер и сложился таким: редкая выносливость, миролюбие и умение благодарить судьбу за самую малость. Наверное поэтому все так хорошо получилось у нее в Перми: и добрые люди помогли, и обстоятельства сложились удачно.
В редакцию «Звезды» пришел начальник санитарного поезда, чтобы выделили журналиста написать брошюру о работе этого госпиталя на колесах. Борис Михайлов предложил Вере Федоровне поехать – никто не соглашался – и в результате получились «Спутники». Вся страна дружно прочитала книгу, а потом посмотрела фильм и запомнила его – на всю оставшуюся жизнь.
«Спутники» помогли улучшить и бедственное материальное положение Веры Пановой в эвакуации. После обсуждения рукописи (тогда еще – «Санитарный поезд») в Москве, Вс. Вишневский, по воспоминаниям С. Я. Фрадкиной, направил письмо на имя секретаря Пермского обкома партии Н. И. Гусарова и председателя горсовета А. К. Шарца с просьбой создать ей условия для дальнейшей литературной работы. С. М. Гинц, познакомивший С. Я. Фрадкину с этим письмом, прокомментировал его: «После письма дали номер в гостинице. Шарц дал картошки».
Директор книжного издательства Людмила Сергеевна Римская настойчиво просила написать что-нибудь для альманаха «Прикамье» – так родилась повесть «Семья Пирожковых», в новой редакции – «Евдокия»:
«На улице Кирова, бывшей Пермской, стоит двухэтажный бревенчатый дом Евдокима Чернышева, кузнеца. Евдоким воздвигал его почти двадцать лет…»
Улице Кирова у нас давно уже возвращено прежнее имя – Пермская, изменился город, другой стала жизнь, и замечательный фильм, снятый по этой повести, редко появляется сейчас на телевизионных экранах. А книга живет.
И сама наша Пермь, как выяснилось, способна произвести на человека при первом свидании такое впечатление, что в голове у него сразу рождаются образы, завязывается роман, и роман этот оказывается – «Кружилихой».
«Сейчас мне представляется, что я начала его писать с того момента, как сошла с поезда в заводском поселке, описанном в «Кружилихе», поднялась по обледенелой лесенке, прилаженной к скату, и вышла на широкую, как шлях степной, снежную улицу. Далеко-далеко друг против друга стояли пятиэтажные дома, не огороженные, ничем не обсаженные, просвистанные ветром. Необъятный закат разливался над этой улицей, где трамвай казался не больше спичечного коробка. Дальше пошли старые постройки, бревенчатые срубы, многие – поставленные еще в прошлом веке; дерево построек почерневшее, суровое; словно углем на белой бумаге нарисован поселок.
Так вернулся с войны мой сержант Лукашин. Взошел по этой лесенке и постучался в один из старых домов… Я приезжала в поселок и на завод по поручениям редакции, и постепенно роман мой заселялся, его герои размещались в этих домах, обретали плоть, голос, судьбу. И хотя я уже писала что-то на своем веку – здесь впервые узнала, как трудна писательская работа и как она сладостна».
И действительно, роман начал складываться сразу по приезде Веры Пановой в Пермь. Ведь герои «Семьи Пирожковых» уже связаны с Кружилихой. На заводе работает кузнец Евдоким Чернышев и его дети, а сын Павел рисует Кружилиху.
Самый родной для нас, самый «пермский» из всех романов В. Ф. Пановой, терпеливо ждал своей очереди, отодвинутый до поры «Спутниками», и дождался, наконец. В 1947 году Вера Федоровна вернулась в Пермь, чтобы поставить здесь последнюю точку.
«И вот я опять была в Перми, в милых местах, столько мне давших. На этот раз я одна жила в семиэтажке, в приличном номере, где был даже телефон. Сев на пол, я взяла рукопись «Кружилихи» и стала раскладывать ее как пасьянс. Из кусочков складывала главы, тут же заполняла пробелы.
…С завода приходили ко мне люди, рассказывали много интересного, что пригодилось при описании Кружилихи. Я с утра до вечера ходила по городу, впитывая его пейзажи, заходя в разные места, которых раньше не знала».
Так рождалась музыка «Кружилихи».
Кстати, здесь в Перми, в «семиэтажке», застало В. Ф. Панову сообщение о присуждении ей Сталинской премии первой степени за «Спутников».
В Перми (Молотове) роман «Кружилиха» впервые и вышел в свет (1947). С тех пор он издавался десятки раз. Сейчас странно представить себе это, но очереди за книгой в массовых библиотеках по всей стране вполне уживались с разгромной критикой как в печати, так и на многочисленных читательских конференциях и официальных «обсуждениях» романа. И позднее, уже в 1960-е – 1970-е годы, претензии к содержанию оставались прежними: плохо показано производство, коммунист Листопад нечутко относится к жене, а комсомолка Лидочка высокомерно ведет себя с людьми. Прошли годы, и стало ясно, что не только «Кружилиха» – все произведения Веры Пановой заселены не коммунистами и комсомольцами, не карьеристами и передовиками производства, и вообще не литературными героями, а просто живыми, замечательными, добрыми людьми. «Люди добрые» – так Панова сначала собиралась назвать свою «Кружилиху». В 1973 году Пермь торжественно отмечала юбилей – 250-летие со дня основания. Вера Федоровна была уже очень больна, и все-таки написала в Пермское книжное из- дательство поздравление: «Дорогие пермяки, друзья и почти земляки мои! Я родилась, выросла и значительную часть жизни своей прожила в Ростове-на-Дону; все послевоенные годы живу в Ленинграде, но город Пермь, где мне довелось прожить меньше двух лет, навсегда остался мне родным. И не только потому, что им, так сказать, вскормлены и пропитаны мои сочинения, но потому, как меня встретили люди этого города, начиная от работников областного издательства и до старушки уборщицы Антониды Андреевны, вечная ей память, приютившей меня и мою семью в трудные годы эвакуации в своем приветливом домике на Артиллерийской улице, дом 6. Никогда не забуду этих людей. И никогда не устану благодарить за широкую искреннюю доброту, проявленную ко мне, человеку, случайному в этом городе. В дни, когда этот добрый, трудовой город, славный своими подвигами в деле строительства коммунизма в нашей стране, справляет свой юбилей, я хочу числиться среди тех, для кого близки и любимы пермские улицы, прекрасная Кама, жаркое дыхание заводских труб…»
Это было, если не самое последнее, то одно из последних писем в ее жизни. 3 марта 1973 года Веры Федоровны Пановой не стало.
У Перми славная судьба, действительно много заслуг и поводов для гордости. Но в нашей истории есть не одни трудовые и боевые подвиги. Наш город известен не только случившимися здесь трагедиями царственных особ, но и творческими дебютами мировых знаменитостей – музыкантов, артистов, художников, поэтов и писателей. Многие из этих замечательных людей навсегда сохранили благодарную память об этом, увековечив ее своим талантом. И теперь мы должны и имеем право разумно распорядиться этим наследием, независимо от конъюнктуры и общественно-политической обстановки. Что бы там ни было, как бы ни менялась мода, но Михаил Осоргин – наш, и Аркадий Гайдар – наш, наш Василий Каменский, и Борис Пастернак – тоже наш, ведь это здесь он написал свой «Марбург» и окончательно решил, что будет поэтом. Наш Виктор Астафьев. Наши – Леонид Юзефович и Алексей Иванов, где бы они там ни придумали жить. И, конечно же, наша Вера Панова. И «Кружилиха» должна быть включена в нашу региональную школьную программу, и самым естественным образом стать неотъемлемой частью пермской литературы.
У романа замечательная концовка, предмет законной гордости В. Ф. Пановой. Воспользуемся ее находкой, и в день 110-летнего юбилея автора скажем:
– Приехали. Здравствуйте, Вера Федоровна!
Т.И. Быстрых
