РАРИТЕТ СО СТЕКЛЯННОЙ ПЛАСТИНКИ

Неизвестный Зеленин

…Перед нами – раритет, связанный с жизнью дома Мешкова и с творчеством пермского живописца Алексея Зеленина. Неизвестный рисунок этого мастера запечатлел историческое событие – момент демонстрации, состоявшейся 14 мая 1905 года. Рисунок дошел до нас на стеклянном негативе (хранится в архиве автора этих строк), фотографировал сам автор, что подтвердила искусствоведческая экспертиза. По документам и воспоминаниям известно, что в тот далекий майский день Н. В. Мешков предоставил свой дом пермским учителям для проведения собрания, педагоги «манифестировали» за необходимость реформ. Время тогда было бурное…

* * *

Что нам известно о художнике Алексее Несторовиче Зеленине? Скупы и противоречивы биографические данные. Родился в Оханске 31 мая (по ст. ст.) 1870 года (а не в Осе, как ошибочно указывается в ряде источников). Значит, по новому стилю день рождения художника приходится на 12 июня – День рождения города Перми. И это совпадение символично, потому как Перми мастер посвятил свой многообразный талант, всю творческую сознательную жизнь.

Воспитывался он в приюте для детей бедных, но сумел, как тогда говорили, выбиться в люди. Получить высшее образование, окончить Российскую Императорскую Академию художеств (в 1895 году) Алексею Зеленину удалось прежде всего благодаря своему упорству, таланту и, в немалой степени, поддержке меценатов.

Эту роль в судьбе пермского самородка сыграли местные предприниматели, или капиталисты, как писали в те времена «Пермские губернские ведомости». Сначала это были пароходчики Каменские, позднее – семейство «мехового короля» Алина. Об этом факте вспоминает внучка А. С. Алина, Агния Павловна Красовская. Не случайно А. Н. Зеленин, после женитьбы на Анне Федоровне Теплоуховой, поселяется во флигеле Алиных на улице Сибирской. Здесь же он открыл свою мастерскую.

Алексей Несторович часто приезжал в Ильинское: и поработать, и отдохнуть в общении с близкими по духу людьми. Здесь жила его единственная сестра Наталья (в замужестве Шайдурова). Здесь, в Ильинском, можно сказать, художник нашел и двух своих жен: сначала ею стала А. Ф. Теплоухова. А после ее безвременной кончины он женился на О. М. Пушкиной. На фотографиях ильинского кружка интеллигентнов того периода художник встречается часто, но он почти всегда скромно держится с краю, особняком. И по сей день говорят о нем мало, словно не замечают… И зря.

На сегодняшний день о творческом наследии А. Н. Зеленина опубликовано всего несколько работ. Завеса молчания была прервана, когда Е. А. Спешилова и В. В. Семянников опубликовали очерк «Художник А. Н. Зеленин» (Пермский край. Пермь, 1992). В 2006 году вышел альбом с очерком Е. А. Спешиловой «А. Н. Зеленин. Художник. Иконописец. Педагог».

Пермский ученый В. Л. Семенов опубликовал монографию «На грани двух эпох. Жизнь и творчество художника А. Н. Зеленина» (Пермь, 2012).

Тем не менее в биографии замечательного живописца еще много неизученного. Так, только мельком упоминается о том, что А. Н. Зеленин не только писал картины, но практически всю жизнь преподавал чистописание и рисование, читал лекции. Он старался передать молодым поколениям глубокие знания, которые ему помогли в свое время получить добрые люди. И немало преуспел на этом А. Н. Зеленин. На морском дне поприще: сначала в Кунгурской прогимназии, затем в пермских учебных заведениях. Дослужился до чина статского советника, был членом педагогического совета Мариинской женской гимназии. Это обстоятельство не мешало ему, однако, преподавать одновременно и в других местах: в Епархиальном женском училище, на двухгодичных педагогических курсах при Пермском училище, в семинарии и др. Не изменилась в этом отношении ситуация и при Советской власти: достаточно сказать, что Алексей Несторович вел преподавание на трех факультетах молодого Пермского университета! Кроме того, А. Н. Зеленин принимал активное участие в организации учительских курсов, «мотался» по уездам, налаживал школьное дело.

Можно с уверенностью сказать, что он сыграл заметную роль в развитии Ныроба. И наоборот, поездки на Уральский север, ныробские святыни оставили неизгладимый след в творчестве, в судьбе самого мастера. Не случайно на нарисованную им обложку журнала Пермского церковно-археологического общества (начало 1910-х) художник вынес изображения пермского герба, ныробских храмов, Искорскую часовню и творение резчиков по дереву – образ Параскевы Пятницы XVII века (ныне хранится в ПГХГ).

В апреле 1914 года Чердынская уездная земская управа выражает преподавателю Мариинской женской гимназии А. Н. Зеленину благодарность за прочитанный курс лекций по методике рисования на курсах при начальной школе.

Это было довольно необычное по тем временам предприятие, особенно для отдаленного уральского района. Программа курсов, тщательно разработанная художником, включала 14 часов теоретических занятий и 7 часов практических. Отзывы чердынских учителей были положительные, сам лектор также остался доволен.

Он писал в примечаниях к учебной программе: «Чердынские учительские курсы на меня произвели очень хорошее впечатление. Слушатели интересовались, видимо, новым для них предметом рисованием, охотно посещали лекции. Жаль только, что ввиду обширности предложенного материала, мало пришлось уделить времени на практическое его усвоение, в чем большинство слушателей крайне нуждалось, т. к. было совершенно не подготовлено к этой новой отрасли педагогической деятельности. Но все же, как можно было заметить, и такие беглые занятия удовлетворили их, дав руководящую нить для дальнейшей самостоятельной работы в школе и для самоусовершенствования. Все слушатели, насколько я могу судить по частным беседам, были очень благодарные земству за отзывчивость и широкую помощь в деле организации художественных курсов. Помимо прекрасного помещения, земство предоставило слушателям все необходимые материалы и пособия. А. Зеленин». (Цит. по: Программа и конспекты занятий по рисованию на учительских курсах в Чердыни, 1914 г. Из архива В. Ф. Гладышева. Публ. впервые.)

В рекламном объявлении об открытии художественной мастерской А. Н. Зеленина, о чем я упомянул выше, говорилось, что он «принимает заказы на всевозможные художественные, иконописные и живописные работы, реставрацию старых картин и древних образов, церковную роспись в разных стилях и иконописную живопись».

Обратите внимание: каков диапазон художника, не случаен, конечно, и акцент на «разные стили». Молодой выпускник Академии, прошедший, к тому же, почти двухгодичную «школу выживания» в Париже, действительно мог многое. Его работу («На дне моря», или «Утопленница») приобрел для своей коллекции один из великих князей, Сергей Александрович. Кто его знает, может столь неожиданный успех в самом начале творческой жизни художника помог ему и впоследствии, когда А. Н. Зеленин дерзнул писать августейших особ? Скорее всего, так оно и случилось.

Мало кто в Перми способен был составить ему конкуренцию в то время. Пермяки с интересом познакомились бы с ним еще и как мастером прикладного творчества. Зеленинские изделия в народном стиле (игрушки, ширмы и прочее) поражают изяществом и вкусом. В этом плане любопытно замечание его племянницы Л. И. Балдиной, которая в беседе с автором этих строк заметила однажды, что «художник при любой власти имеет возможность жить хорошо». Молодого профессионала можно, наверное, даже упрекнуть во всеядности, если бы не одно «но».

Совсем не случайно уже в первом объявленном «ассортименте» услуг мастерской Зеленина отчетливо звучит приоритет церковных работ. Со временем эта ориентация стала едва ли не главной в творчестве пермского мастера. Он писал иконы, расписывал храмы и в Перми, и в глубинке. Зеленинские работы (росписи, иконы) можно увидеть сегодня в Свято-Троицком кафедральном соборе и Всехсвятской церкви Перми, они доступны для обозрения любому (чего не скажешь, увы, о Художественной галерее и Краеведческом музее, которые хранят работы А. Н. Зеленина в своих запасниках).

До сих пор остается неизученной, необнародованной и та часть наследия А. Н. Зеленина, которую можно на- звать Романовской. Царская тема занимает очень важное место в его творчестве. Отчасти этому способствовало, конечно, 300-летие Дома Романовых, которое широко отмечалось по всей Российской империи и подготовка к которому была начата задолго до 1913 года. Остановимся подробнее на этом, тем более что у нас появилась возможность атрибутировать одну из работ художника.

Одно из изданий тезисов Романовских чтений в Екатеринбурге, в которых мне довелось участвовать, украшала цветная репродукция с группового портрета царской семьи. Время создания – начало 1910-х годов, до начала Первой мировой войны, судя по возрасту царевича Алексея и царевен. В подписи указывалось: «Неизвестный художник. Репродукция с издания Holy Transfiguration Monastery. Бруклин, США». Мне помнилось, что я видел ее где-то раньше, но где?.. Решил просмотреть коллекцию краеведа Елены Александровны Спешиловой, фотоальбомы с репродукциями зеленинских работ (спечатаны они были с согласия владелицы авторской коллекции художника Л. И. Балдиной). Там я и наткнулся на знакомый портрет. Оказывается, «Царская семья» сохранилась среди других портретов Романовых работы А. Н. Зеленина. Как настоящий профессионал Алексей Несторович положил за правило фотофиксировать каждую свою картину, в его годы в ходу была другая технология печати, не вдаваясь в тонкости которой скажем, что негативы представляли собой стеклянные пластинки. Качество, между прочим, было отменным.

Нужно отметить, что не каждому художнику позволялось в те годы писать августейших особ. Для этого нужно было получить специальный допуск, и Алексей Несторович получил это дозволение. Что неудивительно: кому же еще в Перми можно было поручить такое ответственное дело? А. Н. Зеленин тогда, в канун празднования 300-летия Дома Романовых, получил, можно сказать, солидный царский подряд.

Живописец написал ряд икон и картин-видов для Белогорского Свято-Николаевского монастыря, главный собор которого, Крестовоздвиженский, появился «в память счастливого избавления наследника» (имеется в виду необъяснимый случай, когда на царевича Николая, будущего императора, во время путешествия по Стране восходящего солнца напал японский городовой).

Кисти А. Н. Зеленина принадлежали также два больших портрета государыни Марии Федоровны (матери царя, Вторые Романовские чтения: сб. тезисов. Екатеринбург, 1997. в честь которой и именована была гимназия) и Николая II, украшавшие зал Мариинской женской гимназии. Портреты хорошо видны на снимке, опубликованном в издании, посвященном открытию в Перми университета.

Ныробский альбом

В начале 1910-х годов художник выполнил целый комплекс работ по оформлению памятного места на могиле боярина Михаила Никитича Романова, дяди первого российского царя (реставрация часовни, иконы, ограда…). То есть он был назначен, выражаясь современным языком, главным художником по приведению в божеский вид святого места.

Надо отметить, что Ныробскому объекту светскими и епархиальными властями придавалось первостепенное значение. Недаром на закладку Романовской богадельни и освящение места вокруг часовни (для увеличения площадей здесь, по решению комитета по увековечению памяти Михаила Романова, было снесено четыре крестьянских дома на сумму 5850 рублей) приезжали «первые лица», губернатор А. Ф. Кошко, председатель Пермской казенной палаты Н. А. Ордовский-Танаевский, преосвященный Палладий. А освящение Романовской богадельни, это уже 3 мая 1915 года, прошло в присутствии нового руководства, начальника губернии А. К. Лозина-Лозинского и епископа Андроника. Сохранились фотографии, сделанные А. Н. Зелениным, они передают приподнятые чувства участников торжеств.

Что касается настроения «главного оформителя», то, как можно догадаться по записям автора в Ныробском альбоме, далеко не всем Алексей Несторович мог быть доволен. Рядом с эскизом ограды А. Н. З. (Зеленина) помещены снимки его же работы, которая «не прошла». Дело в том, что по эскизу того же А. Н. З. предполагалось установить в часовне мраморный иконостас. Он был отвергнут церковно-археологической комиссией «как несоответствующий эпохе». В том же альбоме есть фото написанного художником образа Михаила Архангела для склепа под часовней (исполнено на фарфоре в 1915 году). Но образ так и остался в мастерской. Вес всего мраморного иконостаса составил бы, между прочим, 435 пудов, цена 1250 рублей. А. Н. Зеленин пишет: «Предложено было поставить басманный – но это предложение также не было осуществлено».

Почему не осуществлено – нетрудно догадаться. Во-первых, началась Великая европейская война (так называли газеты того времени первую империалистическую бойню). Во-вторых, «главный виновник торжеств», боярин Михаил Никитич Романов, не был причислен к лику святых. (Кстати, нет его в сонме православных святых и по сей день.)

Что касается часовни, то она была снесена в Ныробе большевиками. Осенью 2013 года здесь широко отмечалось 400-летие Дома Романовых. Поэтому провели международную конференцию; удалось восстановить часовню над ямой и памятную ограду.

Фотоальбом, хранящийся в ГАПК, позволяет нам сделать предположение, где были выполнены майолики для Казанской церкви-усыпальницы Каменских (г. Пермь). Сам А. Н. Зеленин пишет, что керамические вставки для столбов Ныробской ограды исполнялись в Кунгуре на заводе Ширяева. Вполне вероятно, что и заказ Каменских, образы Спаса и Богоматери по эскизам Николая Рериха, могли быть размещены на том же предприятии.

«Послушание» живописца

Среди наследников А. Н. Зеленина живет легенда, что работой Алексея Несторовича живо интересовался политический ссыльный К. Е. Ворошилов, будущий видный партийный и государственный деятель. Как раз зимой 1913 года он находился в Ныробе и в том же году даже обвенчался в церкви села Камгорт с ссыльной гражданкой С. Д. Горбан – для революционера это совсем уже вроде бы необычно. После этого можно поверить и в то, что Клим Ворошилов, опять же по рассказам Л. И. Балдиной, помогал А. Н. Зеленину при реставрационных работах – растирал ему краски. Почему бы и не помочь, если ссылка для молодого человека тянется так тоскливо-медленно, а беседа с образованным художником так увлекательна...

Еще до революции в жизни художника Зеленина было особое поручение, почти послушание, которое определило многое в его отношении к творчеству. В 1907 году он едет от Пермской епархии в командировку (творческую поездку, как сказали бы ныне) по местам, где проходила духовная деятельность Великопермских епископов, и в частности первого из них – св. Стефана. Значение этой фигуры пермяки, да и не только они, пожалуй, в полной мере оценили в 1996 году, когда отмечали 600 лет со времени преставления святого. В те дни Патриарх Московский и всея Руси Алексий II подчеркнул:

«...Мне весьма отрадно было видеть, с каким воодушевлением прошли торжества, посвященные памяти Святителя Стефана, епископа Великопермского. Дай Бог, чтобы семена его просветительской деятельности и впредь давали добрые плоды, выражающиеся в конкретных благих деяниях жителей Пермской земли и всех наших современников. Надеюсь, что общие усилия светской и духовной властей в Пермской области и в дальнейшем будут направлены на созидание духовно сильного и нравственно здорового общества, будут служить укреплению мира и согласия...»

Задание было такое: сфотографировать древние иконы, а потом написать с них образы для Белогорского монастыря. И живописец блестяще справился с этим необычным послушанием.

Во время своего многодневного северного путешествия, очень непростого, А. Н. Зеленин вел дневник, переданный его племянницей Л. И. Балдиной в Ильинский краеведческий музей.

На въезде в село Ирта на реке Вычегде художник увидел каменные ворота. На верху их была икона «Нерукотворный Спас», писанная самим св. Стефаном. Сфотографировал. Сразу после приезда Алексей Несторович написал подобную икону (размером 1,5х2 м) для Белогорского монастыря.

В Усть-Выме он сфотографировал с гробницы икону трех святителей и надпись: «Лета 7115 (1607 г.) месяца июня в 3 день при Великом Государе царе и Великом Князе Василии Иоанновиче всея Руси Самодержце и при Святителе Ермогене Патриархе Московском и всея Руси написан был сей образ трех святителей Герасима, Питирима, Ионы».

Эту икону А. Н. Зеленин написал для главного собора монастыря. Кроме того, для скита им были написаны большой «Царский образ», а также ряд других икон для всего монастыря. Художник признавался: «Когда я пишу икону, то испытываю особое удовольствие и если до этого было плохое настроение, оно сразу же исчезает, как только я берусь за работу».

Он и умер, расписывая купол Свято-Троицкой церкви на Слудской горе. Случилось это в марте 1944-го... Ряд икон его кисти дошли до наших времен, в том числе и образ св. Стефана Великопермского.

В советские времена художник вынужден был, конечно, скрывать свою работу над царской и религиозной темами. Интересным подтверждением этому может послужить черновой экземпляр «Автобиографии», над составлением которой Алексей Несторович работал в 1922 году. Есть в этом документе (хранится в областном краеведческом музее в фонде А. Н. Зеленина) абзац с вычеркнутыми автором оборотами (здесь эти места взяты в скобки):

«...Кроме участия в периодических художественных выставках картин, мною исполнен ряд (царских) портретов для (присутственных мест) Пермской городской управы, Мариинской женской гимназии Н. и Александры Фед. (В городе Кунгуре выполнен бюст А. [Александры (?)] и написан портрет Н. [Николая (?)].) Много работал по религиозной живописи, имеются оригинальные композиции (для церкви)...»

Предосторожность, как покажет уже ближайшее время, совсем не лишняя. Через несколько лет все эти работы могли служить – и служили! – уликами и тяжкими обвинениями в монархических и религиозных наклонностях.

* * *

Медленно, небольшими «порциями» приходит к людям творческое наследие старого мастера.

«…Художник Зеленин никак не использовался как мастер, опыт которого бы обогатил работу Союза». Эта фраза, прозвучавшая в далеком 1942 году, на отчетном собрании Молотовской организации Союза художников СССР, к сожалению, может быть повторена, с небольшой корректировкой, и сегодня. Плохо изучено творческое наследие мастера. По-прежнему в музейных запасниках (большая часть – в Пермском краеведческом музее) томятся его интереснейшие работы. Не изданакнига по художественной педагогике, над которой он работал всю жизнь…

Многолетний труд А. Н. Зеленина, обобщенный лекционный опыт, был подготовлен к печати под названием «Пластические прикладные искусства в школе и школьная рецептура: Пособие для школьных и дошкольных работников». В предисловии «От автора» художник написал:

«Питаю надежду, что настоящая работа может быть справочным пособием для молодых начинающих педагогов, в особенности работающих где-нибудь далеко от больших центров. Здесь они найдут много полезных советов и практических рецептов. Все изложенное основано на многолетней педагогической практике в области изобразительных искусств.

В первой части содержится описание постановки лепки в школе, исполнение и отделка лепных работ; отливка из глины в связи с керамическим производством; формовка и отливка из гипса. Затем следует описание ряда пластических прикладных искусств, связанных с лепкой и моделированием. Главным образом, подробно описаны разнообразные работы из папье-маше и мастики. В конце отдела указывается практическая связь с учебными дисциплинами – что можно исполнить для школьных кабинетов.

Во второй части помещены описания различных прикладных изоработ и вспомогательных приспособлений, а также способов приготовления необходимых материалов и разные полезные в школьной жизни рецепты.

Художник А. Н. Зеленин, доцент Молотовского Государственного Университета. 1934 г.».

В 1980–1990-е годы была предпринята еще одна попытка издать книгу А. Н. Зеленина, увы, безуспешная. (Литературная обработка, фоторедакция – Н. В. Кравченко. Компьютерная обработка – Н. В. Кравченко, П. Н. Мельникова).

В. Ф. Гладышев